Синоптик - Страница 34

– Почему ты не бежишь, колдун? Ведь все в твоих руках? – в который раз вопрошал Камертон.

– Ведь ты в курсе дела, жрец! К чему ты ведешь эти пустые разговоры? – красный Анунакий был сильным колдуном, но в глаза Камертону старался лишний раз не смотреть.

– Твои опыты над людьми за гранью добра и зла, и поэтому про тебя никто и никогда больше не услышит – жрец в очередной раз умышленно больно уколол колдуна, так как для того бегство и полное забвение означало духовную смерть.

– Вот именно! За гранью добра и зла! Это еще оценить надо! Но вижу здесь это сделать некому – огрызнулся колдун.

– Вот тут ты прав! Император вчера распорядился удалить тебя на «Марс ипсилон пятьсот» – Камертон похлопал по свитку с семью печатями указательным пальцем правой руки, на котором сиял перстень с невероятно огромным охералком.

«Только не это! С ипсилон пятьсот три не вернулась ни одна живая душа!» – вторую часть Анунакий домысливать не стал, подождав пока не захлопнется за Камертоном тяжелая, окованная красным золотом, потайная дверь.

Когда вдали затихли шаги Верховного жреца, и с сознания сползла липкая паутина, наведенная Камертоном, Анунакий позволил себе поразмышлять. Даже оставаясь наедине с собой, он не хотел признавать, что его личное вторжение в Лабораторию стали называть провалом Эксперимента.

«За гранью добра и Зла! Надо же, что придумали! Еще никому в мире не удавалось выпестовать сбалансированные типы. А чем мои хуже?» – колдун сплюнул на грязный пол.

«Надо бежать на пятую Землю, там точно никто и никого искать не будет!» – Анунакий в очередной раз просчитал возможные ответные действия со стороны Императора и в очередной раз остался доволен. Тогда он засунул руку под пук соломы и достал оттуда дудку своего деда, тоже красного колдуна и с тем же, родовым именем, Анунакий. Убедившись, что его окружает полная и звенящая в ушах тишина, он заиграл.

В подвале его большого дома проснулся человек. Дивная музыка разбудила спящее до поры до времени сознание. Колдун играл, а человек внимал, чем дольше он играл, тем больше понимал человек. Вскоре тот знал все, то есть все, для того чтобы прийти к Анунакию на помощь…

Как всегда, на этом месте, наваждение стало отпускать мозг Анунакия, и он приподнялся с быстро остывающего песка.

Анунакий Семенович знал, что жрец Камертон прибег тогда к услугам черного колдуна Дукла Пригибиса, который со всем почтением к правящей династии, предал и проклял своего коллегу и даже друга, красного колдуна Анунакия. А проклял он его вплоть до седьмого колена.

Анунакий Семенович был последним, седьмым, кого это проклятие давно канувшей в лету империи, касалось самым непосредственным образом. А «канувшей в лету» означало, что отыскать ее следы теперь было совершенно невозможно, никакие самые современные людские калейдоскопы были не в состоянии сгенерировать и те самые параллельные миры, с которыми некогда соприкасалась империя. Существовали, правда, еще запрещенные миры, но только одна мысль о них причиняла любому живому существу немыслимые страдания. Вот и сейчас, только помянув их самым краешком мысли, Анунакий схватился за сердце и стал хватать воздух, как выброшенная на берег рыба.

Глава 4. Рокотаныч

– Ну, ты и фрукт, Рокотаныч! – Гурский вытирал со щек выступившие от смеха слезы.

– А ты думал! – «Рокотаныч» маханул домашней наливочки и самодовольно сложил ручки на еле заметном брюшке.

– А что ты потом сделал с этой драконихой? – Фас Тарпан наколол вилкой кусок ветчины и приготовился закусить очередную порцию алкоголя.

Карлик приподнялся и с самым серьезным видом, что-то прошептал ему на ушко.

Через мгновение, кентавр заржал как самая настоящая лошадь, вылив половину стакана себе на колени.

– Где больше двух, говорят вслух! – сухо заметила Регина Баяновна.

Рокотан не поленился и склонился над изящным ушком амазонки. На лице Регины Баяновны застыло изумление, а щеки ее слегка порозовели.

«Пошляк!» – процедила Сара Александровна, и я вспомнил, что почти все сотрудники Отдела безопасности запросто читали по губам.

Вечеринка во дворе Гурского проходила мирно, без эксцессов. Пленный карлик вел себя вполне миролюбиво, мало того, вскоре он стал центром всеобщего внимания, так как знал множество анекдотов, а также милых и не очень, но всегда забавных историй. А я почувствовал в нем исключительно эрудированное существо.

Один лишь американец был хмур и невесел. Не выпуская из рук своего лука, он лениво потягивал виски и закусывал его зелеными маслинами.

– Раз ты выпиваешь, Робин Гуд, значит, и нутро у тебя осталось нашенское, человеческое! Это только с виду ты такой шершавый и деревянный! – хотел было пошутить Марат Казимирович, но сразу, же осекся, встретившись с недобрым взглядом бывшего цээрушника.

– А хочешь Робин, я сниму про тебя и Кита полнометражный мультфильм? У меня уже есть пару неплохих идеек, на сериал потянут! – решил подержать американца Гурский.

– Злые вы! – Робин не без труда соскочил с лавки, и, забрав с собой бутылку виски, ушел в дальний угол участка тосковать в одиночестве.

– Надеюсь, мой Коля не такой! – проводила взглядом устало ковыляющее бревно соседка, Елена Петрич.

– Что ты! Он совсем другой! – поспешил заверить ее Сергей Васильевич.

– Драган Янович, а почему ты не очень-то ладишь с Домиником Фомичем? – Пинько решил перевести разговор в иное русло, так как эти двое периодически пытались уколоть друг друга.

– Понимаешь, Казимирович, мы как первые земляне, всегда будем рассчитывать на более полное к себе уважение – несмотря на сумерки, дракон так и не снял своих очков.